Вот сейчас я вспомню, достану из памяти то, что так тщательно ластиком… не давая себе вникнуть, понять и осознать: что с нами сделала та страна?!
Долго Донбасс смотрел и не ввязывался, потому что привык кормить эту страну. Ну, какие «майданы»?! Заводы, шахты, доменные печи — нам и в голову не приходило бунтовать. Казна должна пополняться, а значит — надо работать!
Какая евроинтеграция? Кому мы можем составить конкуренцию, зачастую на изношенном оборудовании?
Долго и терпеливо Донбасс смотрел на столичный балаган…
Киев — пылал, жаль: город — красавец! Судьбу нашу кто-то паскудно решал без нашего участия, потом оказалось, что нас мало обнести колючей проволокой — нас, несколько миллионов, вообще сочли лишними.
Многое можно стерпеть, НО! Когда ветерану, живой легенде, нет почтения и возможности надеть за доблесть и отвагу присвоенные ордена-медали и вспомнить своих товарищей, которые полегли за Родину… Здесь в каждой семье не понаслышке знают и помнят о Великой Отечественной, о родственниках, угнанных в концлагеря, о голоде и нужде, о миллионах погибших от фашистской чумы…
То, что было позорно и осуждаемо во всём мире, восстало из пепла, и националистические фашистские прихвостни-каратели подняли свои головы — их гены не канули в лету, а проросли во внуках и правнуках.
Долгое время мы на востоке Украины не придавали особого значения появлению «креативного» кафе «Схрон» в центре Львова, где подавались блюда с кощунственными названиями «Угости Алёшку свинцовой лепёшкой», «Москалики п’янi карасевиднi», «Яловичина грильована «Альошка iз ГеБе», а меню было оформлено в стиле анти кремлёвской агитации с портретами и фотографиями членов УПА и лично Бандеры. А тем временем прорастала и крепла идеология фашизма и звериная нетерпимость ко всему русскому в новом поколении последователей.
…Трудно раскачать дисциплинированный Донбасс, но если шахтёр поднимет свою голову, занесёт свой натруженный кулак, то бойтесь гнева его за поруганную память и честь! Не для того величайшей ценой была одержана великая Победа, чтобы спустя 70 лет была попрана память миллионов, погибших в ту войну! Донбасс не будет плясать под дудку умалишённых!
Я помню, как мы оказались «зоной АТО». Как страна, которую считали своей, где законодательно были прописаны гарантии на нашу жизнь, стянула на нас полчища карателей.
Я помню, как мы переживали за Славянок, внимая всем новостям. Как лживое украинское вещание извращало события и факты, и мы не представляли себе — как такое возможно? Слушать их репортажи было равносильно общему сумасшествию! Хотелось кричать во всё горло: «Сколько вам заплатили за эту ложь? Как вы сможете с этим жить потом?».
Они не знали правды? Или знать не хотели? И слава Богу, что попытки лишить нас объективной информации из горячих точек начинающейся войны путём насильственного устранения всех российских кабельных каналов увенчались поражением.
Мы — жили этими новостями.
Я помню, как страшны были те, самые первые, взрывы, первые «Грады»… Когда на нас, по приказу гаранта Конституции — президента Украины, шли карательные батальоны оголтелых майдановцев. Они громили, насиловали, пытали, убивали, мародёрствовали, издевались и радовались вседозволенности. Это были даже не звери, это было воплощение сатаны.
Злобный «джинн» был выпущен из бутылки и «благословлён» правительством.
Я помню, как уезжали от прямой и откровенной опасности горожане с маленькими детьми, от страха писавшимися в постели и заикавшимися от взрывов. Вывозили больных стариков, которым война явилась повторно, как кошмарный сон, оказавшийся ещё более кошмарной явью.
А оставшиеся молили Всевышнего: «…Если суждено, Господи, — то чтобы не мучиться».
Я помню, как «радушно» ждали дончан на других территориях Украины. Как разбивали стёкла машин с донецкими номерами, как отказывали в аренде жилья, видя прописку в паспорте, и как неохотно брали на работу изгоев из «зоны АТО».
Наступила блокада.
Мы были отрезаны, окружены, обездолены. Украина лишила наших стариков пенсий, заработанных трудовым потом, затем перестали выплачиваться и зарплаты.
Наступила продовольственная блокада. Полки магазинов были пустыми, а улицы Донецка — безлюдными.
Было ясно, что нас убивают, выживают с этой земли, хладнокровно и методично. И каждый принимал решение для себя сам: уехать, или остаться — и принять бой в прямом и переносном смысле.
Мы — медицина, а, значит, без флагов в принципе. Но не мы напади, а на нас. Мы оказались у истоков зарождения чего-то, пока неведомого, — и перед угрозой полного уничтожения. Мы добровольно пошли в эти жернова борьбы за право жить.
Я помню, как наши сотрудники после напряжённого рабочего дня на станции переливания крови бежали оказывать помощь в медсанчасти, стихийно образовавшиеся, куда привозили раненых.
А Украина злопыхала: «Так им и надо!», при этом получая гробы с сыновьями и мужьями, теряя свой генофонд.
Я никогда не забуду, как россияне звали в свои дома чужих, незнакомых людей из другой страны, сидевших месяцами по подвалам, спасаясь от смерти. Воистину — нет чужой беды и чужих слёз.
Я помню, как Россия помогала и вывозила для оказания квалифицированной медпомощи и психологической поддержки израненных, ни в чём не повинных детей, зачастую ставших инвалидами…
Я помню, как после очередных обстрелов мирных жилых кварталов вылетали стекла, прошивались снарядами квартиры, или прямыми попаданиями сгорали дотла, до основания, выжигались, уничтожались дома. Как были убиты соседи, как не было по нескольку недель воды, света и газа, как невозможно было связаться по мобильным, и наши родные сходили с ума от неизвестности.
Я помню, как под артобстрелы попадали наши медикн-выездники возвращаясь с Петровки, из Киевского района, из Докучаевска. И мы за них тряслись и молились чтобы всё обошлось!
Я помню, как мы своим весьма поредевшим коллективом принимали после массированных обстрелов города и пригорода до 300 доноров в день. И чем сильнее бомбили, тем доноров было больше. «Не могу автомат взять — хоть кровью помогу!»,- говорил практически каждый донор.
Я помню, как привозили на сдачу крови бойцов с передовой, не спавших, уставших, и сотрудники отдавали им свои скромные «тормозки» с благодарностью за защиту и отвагу!
Я помню, как Украина в нарушение всех конвенций лишила нас всяческих прав, и весь мир, как слепоглухонемой, не отреагировал, не встал на защиту, не желая видеть и слышать репортажи своих же, европейских, соотечественников-корреспондентов.
Я помню, как наша трудовая семья 2-го февраля 2015 года понесла утрату… Это был понедельник, было неспокойно, раздавались взрывы. Коллектив шёл на работу. Возле станции переливания крови случился злосчастный миномётный обстрел. Оставалось несколько метров до входа в здание, но осколком была ранена доктор из отдела заготовки крови. Шедшие сзади неё сотрудники подбежали — из раны хлестала кровь. Стали оттаскивать к укрытию, накладывать импровизированный жгут, оказывать помощь… А в это время с другой стороны улицы произошло непоправимое — смертельное ранение получил наш водитель выездной бригады Владимир Иванович Гордиенко.
По сей день в доме, возле которого всё случилось, зияет огромная дыра в стене.
Жизнь так коротка и так хрупка, и как нелепо, ни за что, может быть оборвана чьей-то злой рукой!
Как мы прожили эту войну? И закончилась ли она? Нет…
Сколько убитых! А скольких инвалидами она сделала? Сколько сирот оставила? И сколько звучать эху войны в виде подрывов на минах и растяжках?…
Сорваны маски, и стало понятно, кто есть кто, где ложь, а где истина, где добро, а где зло, что ценно, а что ничтожно, кто друг, а кто враг. Каков ты сам?..
Поклон до земли — защитникам!
Украине — прозрения!
Донбассу — становления!
Народу — терпения!
России — почтение!
Погибшим — светлая память!..
Галина И. врач Республиканского центра крови, город Донецк Ворошиловский район
В проекте «Как я встретил начало войны» каждый житель Донбасса может рассказать, как именно изменила война его жизнь, что произошло в его судьбе с началом боевых действий в Донбассе. Необходимо, чтобы весь мир узнал о тех тревожных днях 2014 года, когда началась гражданская война.
Вы можете отправить свою историю нам на почту: [email protected]
Все письма можно прочесть — здесь
